Житейское

Пару дней продремала с ватной головой и высокой температурой. Только выползла к красной смородине, набрать немного вместо клюквы. Смотрю: кто-то прошмыгнул в кустах. Пригляделась - а это мой знакомый скворец. Мы с ним в июле по утрам здоровались у высокого куста карины. Я умывалась, а чёрный скворец заглатывал ярко-жёлтым клювом по ягодке. Заодно обменивались новостями. Вот и теперь скворец меня узнал и стал неторопливо рассказывать о жизни своей скворечьей, важно расхаживая между кустами, а в особо патетических моментах запрыгивая на ветку. Вдруг повествование скворца прервалось, он тревожно заклекотал и с шумом взлетел. Я оглянулась – вдоль дома неторопливо и с достоинством шествовал Кот, даже не повернув головы в нашу сторону. Но очарование момента ушло. И я поплелась следом за Котом, кормить его Важность и болеть дальше.

Наташа Виллон.

Житейское

Пару дней продремала с ватной головой и высокой температурой. Только выползла к красной смородине, набрать немного вместо клюквы. Смотрю: кто-то прошмыгнул в кустах. Пригляделась - а это мой знакомый скворец. Мы с ним в июле по утрам здоровались у высокого куста карины. Я умывалась, а чёрный скворец заглатывал ярко-жёлтым клювом по ягодке. Заодно обменивались новостями. Вот и теперь скворец меня узнал и стал неторопливо рассказывать о жизни своей скворечьей, важно расхаживая между кустами, а в особо патетических моментах запрыгивая на ветку. Вдруг повествование скворца прервалось, он тревожно заклекотал и с шумом взлетел. Я оглянулась – вдоль дома неторопливо и с достоинством шествовал Кот, даже не повернув головы в нашу сторону. Но очарование момента ушло. И я поплелась следом за Котом, кормить его Важность и болеть дальше.

Наташа Виллон.