Длинный день.

Проболела, провалялась, а дела выстроились в очередь. Встала полшестого: туда-сюда, то да это, одно – другое. Бац ! Почти час ночи. Выскочила последний раз из дома: закрыть-убрать. И замерла: столько звёзд, что комете упасть некуда. Праздник у них что ли? Яркие и бледные, крупные и мелкие, млечный путь в полнеба и скромные туманности – всего россыпью. Какие то звезды кажутся ближе, другие дальше. А есть и совсем дальние. Как древние люди могли думать, что небо - это твердь? Видно же – БЕЗДНА. Что там «небоскрёбы, а я маленький такой». Тут ты вообще даже не песчинка, а почти никто по сравнению со вселенной.
И вдруг небо прочертила яркая комета. Может такая основательная весомая персеида от своих более изящных подруг отстала? Представила я, как эта персеида пыхтя и отдуваясь, спешит за основным персеидским «пелетоном», и оцепенение прошло. Тут и листва зашуршала от ветра, подмигнул красный огонёк антенны на доме. А в доме ждёт книга с избитым, но уютным сюжетом: она журналист глянцевого журнала в Нью-Йорке, мечтает о карьере, и надо же – натыкается на труп сослуживца, можно сделать репортажи о расследовании. А ещё верные подруги, да и у симпатичного полицейского синие глаза… Прямо какой-то переходящий сюжет из книг в кино и обратно, но что-то почитать хочется, а другие книги уже читаны.
Пойду, пролистаю пару страниц на сон грядущий…

Иванов Евгений. Звездопад.

Длинный день.

Проболела, провалялась, а дела выстроились в очередь. Встала полшестого: туда-сюда, то да это, одно – другое. Бац ! Почти час ночи. Выскочила последний раз из дома: закрыть-убрать. И замерла: столько звёзд, что комете упасть некуда. Праздник у них что ли? Яркие и бледные, крупные и мелкие, млечный путь в полнеба и скромные туманности – всего россыпью. Какие то звезды кажутся ближе, другие дальше. А есть и совсем дальние. Как древние люди могли думать, что небо - это твердь? Видно же – БЕЗДНА. Что там «небоскрёбы, а я маленький такой». Тут ты вообще даже не песчинка, а почти никто по сравнению со вселенной.
И вдруг небо прочертила яркая комета. Может такая основательная весомая персеида от своих более изящных подруг отстала? Представила я, как эта персеида пыхтя и отдуваясь, спешит за основным персеидским «пелетоном», и оцепенение прошло. Тут и листва зашуршала от ветра, подмигнул красный огонёк антенны на доме. А в доме ждёт книга с избитым, но уютным сюжетом: она журналист глянцевого журнала в Нью-Йорке, мечтает о карьере, и надо же – натыкается на труп сослуживца, можно сделать репортажи о расследовании. А ещё верные подруги, да и у симпатичного полицейского синие глаза… Прямо какой-то переходящий сюжет из книг в кино и обратно, но что-то почитать хочется, а другие книги уже читаны.
Пойду, пролистаю пару страниц на сон грядущий…

Иванов Евгений. Звездопад.

Спас на горе

А ещё Преображение называют - яблочный Спас и первые осенины. Как красиво - осенины! И точно.
Всех, кто празднует, поздравляю.
На картине много даров лета, но есть и яблочко, только его не сразу заметишь среди такого изобилия.

Александр Мухин-Чебоксарский. Дары осени.

Спас на горе

А ещё Преображение называют - яблочный Спас и первые осенины. Как красиво - осенины! И точно.
Всех, кто празднует, поздравляю.
На картине много даров лета, но есть и яблочко, только его не сразу заметишь среди такого изобилия.

Александр Мухин-Чебоксарский. Дары осени.